Читать книгу - "Твердыня грёз  - Елена Маврина"

Тело начинает трясти невидимая сила. Горан цепляется за тающий образ ворожеи, но утренняя мгла сковывает тело сыростью. Над ним хмурится лицо Клюва, руки крадуша встряхивают его за плечи.

– Эй! Ты в сознании? – спрашивает охотник.

Горан неуверенно кивает. Верните его в прошлое, дайте немного забытья.

– Мы тебя минут пять будим.

За спиной Клюва стоит обеспокоенная Исмин, справа от неё – Эфа.

– Просто сон, – заслоняет он ладонью глаза. – Такой яркий сон.

– Смотри не ослепни. – Клюв подаёт ему руку, и Горан, принимая помощь, поднимается.

Тело ломит от усталости. Будто не спал. Но воспоминания имеют сладкий привкус – все, что связаны с Ализ.

Рядом возникает Злата. Её взгляд задумчиво беспокоен, словно она сама не понимает, отчего настолько подавлена. Предчувствия. Они всегда одолевают перед судьбоносным событием.

Горан бредёт к пруду умыться, не переживая более об ужасах окружающих чащоб, о нечистотах воды. Влага холодит лицо, проясняет мысли. Мир вокруг вновь разламывается на нескладные куски: рядом не хватает назойливого лепета, вопросов и неугомонных хождений от праздного любопытства. Не хватает Тами. Его больше нет.

В пяти шагах на кварцевой плите сидит Скурат. В утреннем свете внешность гончего проступает отчётливее: повзрослевший с последней встречи, с отросшими до ушей, прежде – неизменно короткими, волосами. Болезнь не отступила за ночь. Сила и решимость теплятся лишь во взгляде подростка, но мертвенность кожи и тусклость радужки сомнений не оставляют – яд выдерживает схватку.

– Ты сможешь идти? – спрашивает кудесник извечного соперника и с удивлением понимает, что не чувствует злорадства, о котором мечтал в поражениях. Сам не заметив, он стал частью другого мира: многогранного, противоречивого, изумляющего запредельной концентрацией эмоцией и впечатлений, – глубоко отличного от противоборства бастионов. – В полдень мы должны увидеть замок ворожей.

Скурат приободряется:

– Ворожея откликнулась?

– Да. Ализ обещала помочь.

Гончий, кутаясь в плащ, поднимается. Исмин жестом зовет его сменить повязку. Он зачерпывает в кружку воды, и, поворачиваясь, признается Горану:

– Даже не верится, что она решилась податься с тобой в бега. Вне чернолесья ворожеи – лакомая пожива для змеядов.

Всю дорогу к замку Горану не дает покоя дерзкая мысль: «Ализ решилась бежать с ним». Всё их воспитание, их предназначение – дороги без пресечений. Несбыточность пленительна: вместе скрыться от нерушимых законов града. Кудесника лихорадит. Он в тумане наблюдает, как Никс чертит герб: корону над скрещёнными шиповой булавой и скипетром мудреца. Регул рассыпается мерцающими искрами, взметаясь к небу крылатым львом.

Земляные тропы сменяются ковром сухих трав. Бездорожье пронизано колючими кустарниками в почках листвы. Тепло и солнце заглядывают в глушь редкими гостями. Чернолесье града… Даже воздух здесь мнится знакомым: землистым, горьковатым. Скурат, вынужденно опираясь на руку Клюва, показывает ловчие ямы. Пруды слепят глаза серпокрылым соколам. Только Скурату известно, где отыскать замок. Но Горан просит вести к Зерцалу Ветров – озеру неподалеку от пристанища ворожей. Крадуши идут без вопросов, доверяя кудеснику. Утрата ослабила браваду мыслей – осталась цель, без которой шаги покажутся бессмыслицей.

Кварцевые глыбы расступаются, открывая туманное озеро в янтарных цветках и зубцах лазурита. Дрожащая гладь шумит ветром. Отражение замка насыщается влагой, словно узник потустороннего мира. Горан подавляет в себе волнение, но предчувствие встречи спутывает подготовленные слова в бессвязные намерения. Скурат шагает впереди, откидывая с пути гнилые листки травы. Исмин с молчаливой скорбью смотрит на стукамы в росе. Злата останавливается: